Школа негодяев - Страница 86

Теперь уже точно влипли. Расстреляют нас, как мишени в тире. Сейчас подождут чуток – и забросают гранатами. Черт, черт, черт! Ни вниз, ни вверх! Щелкнул «Галил» Ирины – она выцелила кого-то в узкую щель между пролетами и попала – раздался вскрик и приглушенная ругань. Потом снизу хлестнули из «калаша» – его лай ни с чем не спутаешь. Часть пуль срикошетировала, а часть ударила в потолок над группой Сергеева. Вниз полетела кусками старая известка и крошки бетона.

Михаил отцепил от «лифчика» светошумовую гранату присел рядом с Вадимом. На раздумья и действия у них было всего пара минут, не более. И эти пару минут надо было использовать с толком.

– Из «шмеля» стрелял? – спросил Умка.

Коммандос кивнул, вытирая кровь со щеки: осколками камня ему сильно рассекло скулу.

– Доводилось.

– Там, наверху, решетка… Она крупная, сварная, но риск попасть в прут есть. А если ты попадешь в прут, и заряд сработает рядом с нами – от пола отскребать будет нечего.

– А что, есть другой вариант? – вмешался Мотл и облизнул взявшиеся коркой губы. – Помнишь, «а если ты не выстрелишь, тогда испорчусь я!»?

– Прицелиться не дадут, – выдохнула Ирина, не отрывая взгляд от нижнего пролета лестницы. – Только высунешься – и все.

– Это мы решим, – пообещал Сергеев. – У меня есть и светошумовая и «дымовухи». Готовь трубу…

Сергеев пощупал ПНВ на лбу – вроде цел и вприсядку скользнул вверх по лестнице. Вадим успел заметить широкий мах руки и мелькнувший в воздухе цилиндрик, и то, что Михаил открыл рот, и сам успел открыть рот, и в этот момент грохнуло так, что показалось – еще чуть-чуть и голову разнесет на куски. Свет наверху стал невероятно белым, словно за решеткой зажглось маленькое солнце.

Кидал Умка наугад, и рассчитал траекторию так, чтобы в случае попадания в препятствие, граната осталась на верхней площадке, но смелым везет. Едва зацепив один из прутьев, она влетела в помещение вестибюля и взорвалась, выжигая сетчатку у притаившихся в полумраке стрелков. Двое из них в этот миг уже бежали к решетке, чтобы забросать нападающих «лимонками», но ослепительная вспышка и громкий, до боли в перепонках, хлопок заставил их упасть на колени, закрывая глаза руками. Вслед за шоковой гранатой в вестибюль влетели еще несколько цилиндров, и, через каких-то десять секунд все заволокло белым плотным дымом.

Находившиеся за решеткой бойцы не успели понять, что произошло, когда из клубящейся мглы прилетели первые пули – ПНВ помогал Сергееву прицелиться, и стрелять точно в верхнюю часть силуэта.

Вестибюль защищали три боевых пятерки, прошедших боевую подготовку и привыкших отрабатывать приемы и тактику на противнике, подготовленном хуже или, по крайне мере, так, как они. А что делать с теми, чьи способности и боевой опыт совершенно на другом уровне, никто из них не знал. И узнать не успел…

Вадим не стал рисковать и выстрелил из «шмеля» внутрь вестибюля, просто просунув трубу огнемета между прутьев. И тут же прыгнул вниз, спиной вперед, не заботясь о сохранности рук и ног, и только поэтому его не размазало по стенам.

Он рухнул на голову Сергееву одновременно с использованным двигателем огнемета. В Вадиме было добрых 90 килограммов, но Михаил не почувствовал боли от ушиба, потому, что в этот момент рвануло, причем рвануло крепко. На какое-то мгновение Умке показалось, что стены не выдержат или, чего доброго, лестничный пролет вместе с ними рухнет вниз, в подвал… Воздух стал не просто горячим, а обжигающе горячим, одежда прикипела к коже, стало нечем дышать. Потом жара схлынула, но кожу на лице стянуло буквально в узел. Вестибюль укрепленного этажа вымело огненной метлой, превращая уцелевших бойцов трех боевых пятерок в запеченное с корочкой желе из отбитого мяса и перемолотых костей. Находившуюся на два пролета ниже группу Сергеева контузило в полном составе. Он сам даже потерял сознание секунд на тридцать и, открыв глаза, не сразу сообразил, где находится. Над ними вместе с пылью висело марево – воздух дрожал, летели какие-то черные хлопья, похожие на сажу. Рядом, привалившись к стенке и баюкая на груди левую руку, сидел Вадим – закопченный, с ошалелыми глазами. Ирину взрывом сшибло с ног, но, слава Богу, не бросило вниз по лестнице, под выстрелы группы, перекрывшей им отход. Мотл скалился, лежа у стены и тряс головой, словно лошадь. Он единственный не выпустил из рук оружие и все так же целил в полумрак проема. Там, внизу, тоже стало тихо. Какими бы отчаянными не были детки, но произошедшее – впечатляло.

С обугленного потолка оторвался огромный пласт штукатурки и рухнул, ударившись о перила: крошка брызнула во все стороны, и пылевое облако сгустилось настолько, что Сергеев закашлялся.

Рот был полон песка и еще какой-то дряни с отвратительным химическим вкусом.

– Ничего себе фейерверк, – прохрипел командир коммандос, криво улыбаясь. – Мне чуть задницу не оторвало!

Но почему-то с этими словами пощупал голову.

– Ох, как болит-то… Сергеев, ты суставы вправлять умеешь?

Михаил хотел сказать «да», но слова не проходили через запорошенное горло, и поэтому он просто кивнул.

С верхней площадки им под ноги скатился прут и со звоном запрыгал по ступенькам. Внизу зашуршали и зашептались.

– Эй, молодняк! – крикнул Подольский каким-то страшным, незнакомым голосом. – Тихо сидеть! А то еще разок пальнем, но уже по вам!

Ирина, уже слегка пришедшая в себя после взрыва, подняла с пола «Галил» и снова заняла позицию на лестнице.

– Ты не пугай, – крикнули снизу. Голос был совсем юный и звонкий, похоже, девичий. – Тебе все равно деваться некуда! Отсюда живыми не выйдете…