Школа негодяев - Страница 43

– Кто это – они? – спросил Михаил с облегчением наблюдая, как Исмаил забрасывает свою винтовку за плечо.

– Ты хотел говорить с Юсуфом? – спросил негр и надвинул на глаза солнечные очки «капли», сразу вызывая у Сергеева стойкие ассоциации с тонтон-макутами Папаши Дювалье. – Вот и поговоришь… Сам хозяин стар, чтобы летать куда-то, но у него есть сыновья. Хорошо, что я тебе поверил. Если все будет нормально и ты не разочаруешь Хафиза, то я получу ящик АК и патроны к ним. А если разочаруешь, то я с удовольствием тебя убью. Конечно, получить автоматы лучше, чем убить тебя, и я бы на твоем месте постарался сделать так, чтобы все получилось.

Он отвернулся от Сергеева и бросил через плечо властно и презрительно, словно говорил со слугой или рабом:

– Можешь налить во фляги воду. Женщины покажут где.

Хорош, отметил Михаил, делая знак встать своим спутникам. Прямо-таки партизанский вождь, не Че Гевара, конечно, идейности нет, но видно птицу по помёту – предводитель. Не зря вождем стал, не зря, но самоуверен. А это до добра не доведет.

Тридцать не тридцать, но по команде предводителя из засады выбралось человек двенадцать. Вооружены местные герильяс были вразнобой, Сергеев заметил и австрийские винтовки, и наши АК, и даже один древний МР-40 «шмайссер», скорее всего, попавший в Африку еще вместе с войсками Роммеля. Все черное воинство держалось настороженно, и расслабляться, в отличие от вожака, не собиралось.

Вода из колодца отдавала теплым железом и была мутновата, но выпили ее с удовольствием и вновь наполнили пластиковые бутылки доверху.

Им пришлось еще дважды повторять свою просьбу и доливать фляги, так как вертолет появился лишь к вечеру. Он шел с востока, держась низко, метрах в пятидесяти над урезом воды, грозно рокоча винтами и посвистывая турбиной. Пилот местность знал, и винтокрылая машина, скользнув над крышами деревушки, зависла над песчаным пляжем и приземлилась, подняв тучу песка. Сергеев следил за «чоппером» из-под ладони, прикрывая глаза от все еще яркого закатного солнца. Из открывшейся двери не посыпались десантники, что само по себе радовало, только сомалийских десантников для полного счастья Сергееву не хватало! На землю, под медленно вращающиеся роторы, соскочили трое чернокожих мужчин, выглядевших вполне по-пляжному. Шорты, футболки, гавайки, бейсболки ярких цветов, сандалии на босу ногу – вот только у двоих их них были короткоствольные автоматы, а третий (он шел первым) шагал по направлению к деревне, небрежно размахивая здоровущим «дезёрт игл» в правой руке. Главный в троице определялся с первого взгляда – безошибочно, по стати и калибру.

Хафиз Ахмед, старший сын Абдуллахи Юсуф Ахмеда, был уже немолод, чуть постарше Сергеева, а, может быть, его ровесник и, как показалось Умке, чем-то похож на отца. Так же широк в плечах, легок в движениях, хоть при достаточно грузном сложении, росл и целеустремлен. Двое сопровождавших его бодигардов выглядели попроще, и держались настороженней, хоть уверенности в их действиях и движениях было вдосталь, но Хафиз выглядел среди них, как лев, сопровождаемый гиенами – Сергееву трудно было подобрать другое сравнение.

Хафиз остановился в нескольких шагах от сергеевской команды и молча, оценивающе, прошелся взглядом по каждому из них. Задержался глазами на Хасане, освежевал, походя, Базилевича, и остановился, упершись генеральским взором Сергееву в лицо.

– Ты капитан Санин? – скорее констатировал, чем спросил он. – Говоришь по– английски?

Михаил кивнул.

Хафиз был с ним практически одного роста, но шире раза в полтора. Из рукавов гавайки, скрывавшей бицепсы, торчали мощные, словно вытесанные из черного камня, предплечья. Широко расставленные ноги с раздутыми икрами твердо упирались в песок, шею опоясывала мощная золотая цепь, при одном виде которой любой браток из «громовых» 90-х умер бы от зависти. Шея, надо сказать, была под стать цепи: затылок незаметно переходил в плечи.

– Пошли, – сказал негр, и тут же нацепил на нос такие же, как у Исмаила очки-капли, только в золотой оправе от Дюпон. – Здесь говорить не будем… Поговорим там.

Он указал подбородком на геликоптер, винты которого уже замерли и обвисли, словно крылья у промокшей птицы.

– Со мной люди, – произнес Сергеев, силясь рассмотреть глаза собеседника за зеркальными стеклами.

– Вижу.

– Они пойдут со мной.

– Хорошо, – ответил Хафиз, а один из его телохранителей длинно сплюнул на песок, себе по ноги. – Пусть идут. Это твои люди, ты за них отвечаешь. А ты останешься здесь! – бросил он Исмаилу, который, было, сделал шаг, чтобы следовать за ними. – Я привез то, что обещал.

И старший сын президента оскалил безукоризненно белые зубы.

– Идите за мной, – приказал Сергеев негромко, и оба его спутника – и Хасан, и Базилевич – зашагали за ним, не задав ни единого вопроса. Антон Тарасович явно начинал исправляться. Политик в нем, с перепугу, окуклился, и выяснилось, что вождь украинской оппозиции слышит приказы и даже умеет им подчиняться без разговоров. Такая трансформация удивляла неожиданностью, но радовала результатом. Сергееву вопросы и пререкания в напряженной ситуации были нужны, как зайцу зонтик. Оценив послушание и быстроту реакций, Умка подумал, что после парочки дополнительных стрессов господин Базилевич будет готов к экзамену в сержантскую школу. Может быть. Если останется в живых к тому времени.

Они отошли от селения на несколько десятков метров, когда сзади защелкали затворы. Те, кто громко лязгает железом, редко стреляют, но Сергеев все же предпочел остановиться. Исмаил и его оборванное воинство рассыпались короткой цепью – подковой. Стволы никто не поднял, но было видно, что достаточно одного слова – и оружие будет наведено на цель. Исмаил не очень доверял пришлым.